Самые скандальные Футбольные хулиганы. Бонус

Эрик Кантона
Родился в 1966 году
Прозвище: Король Эрик
– Если чайки, – говорит Эрик, останавливается, делает глоток воды и продолжает, – летят за траулером, то это только потому, что они ждут, когда сардины выбросят в море. Большое вам спасибо.

В зале, в котором проходит пресс-конференция, посвящённая приговору Кантона по делу о кунг-фу прямо в щи болельщика "Кристал Пэлэс", на секунду зависает плотное недоумение, затем раздаётся хохот. Эрик просто отреагировал на то, что отныне внимание журналистов к его персоне будет мертвой хваткой преследовать его, куда бы он ни шел.

– Вали домой, грязный французский ублюдок! – завопил фанат "Кристал Пэлэс" Мэттью Симмонс проходящему мимо и уже удаленному с поля Эрику.

"Получай ответочку", – подумал Кантона, и Мэттью Симмонс получил ответочку. Даже теперь, когда прошло уже пятнадцать лет, когда сам Эрик давно завершил карьеру футболиста и у него было достаточно времени для того, чтобы хорошенько подумать о прошлом, он так говорит о своем самом приятном воспоминании о карьере в Манчестере: "Мое самое приятное воспоминание? У меня там много всего хорошего происходило, знаете, но самый лучший момент – это, конечно, когда я пришпорил того хулигана из "Кристал Пэлэс".

Футбол для Эрика – искусство, такое же, как живопись или литература. Осознание этого привил ему его отец, который много беседовал с сыном о личностях Рембрандта, ван Гога или Моне. Сам Кантона признается, что всю жизнь пишет картины, только хранит их дома на чердаке и никому не показывает. Жалуется на недостаток техники, которая необходима для взлета, аналогичного тому, что Эрик показал на футбольном поле.
Исключительность Эрика могла проявляться не только на поле, но и, например, в особой манере поднимать воротник майки или бриться налысо в середине 80-х, когда метла на голове была, что называется, "маст хэв". Желание побрить голову он приписывал банальной необходимости своей собственной кожей почувствовать прохладу дождя и свежесть морского бриза. Около 10 лет спустя, уже в "Манчестере", когда Кантона отбыл дисквалификацию за потрепанные щи фаната "Кристал Пэлэс" и впервые вышел на поле в матче резервистов, его пришли поддержать 20 тысяч побритых наголо болельщиков "Манчестера". Кантона бросал вызовы обществу, противопоставлял себя "мейнстриму", и толпа, для которой герои всегда в дефиците, на вес золота, шла за ним, возводя его исключительность в квадрат и делая его недосягаемым, Королем Эриком.

"Знаете, такова жизнь. В ней бывают взлёты и падения". Эрик – большой жизнелюб – фанател от взлётов, но его совсем не интересовали падения. Взлетал он яростно – впрочем, Кантона с азартом делал все, за что бы ни брался, – а падения предпочитал изъять из своей биографии как класс, закончив карьеру игрока на самом ее пике. Его любимый поэт – Артюр Рембо – делал точно так же. Набросав в юном возрасте ставшие впоследствии классикой произведения, он быстро завязал с поэзией и в 18 лет с простреленным запястьем – подарком от Поля Верлена – двинул в Африку торговать оружием. Правда, Рембо потом отрезали ногу, и он умер от гангрены в 37 лет, но разве это можно назвать падением? Это олд-скул.